Кто чаще всего исчезает в Новосибирске, что делать в случае пропажи близкого и как можно помочь волонтерам, девушки рассказали корреспонденту портала «Ты молод».
- «Доброспас» существует уже четыре года. Расскажите, с чего все начиналось.
Оксана (О): Все началось с поисков Игоря Грудцинова: в сети появилась информация о том, что пропал парень, студент Московского института нефти и газа. И мы решили — надо помочь! До этого многие наблюдали за работой поисковых отрядов в других регионах, и когда поступил первый вызов, мы выехали по нему. В тот же период пропал маленький ребенок: к поискам подключилось большое количество людей. Правда, за четыре года от того состава уже ничего не осталось.
Мария (М): Волонтеры имеют свойство выгорать, их хватает максимум на год, потому что в основном это люди молодого возраста. Сегодня основной костяк — 20-40 человек. Это люди, которые непосредственно участвуют в жизни отряда, помогают делать профилактические мероприятия. Есть еще те, кто увидел информацию в группе и выезжает на поиски, иногда разово. Таких около 3000 человек. Сейчас в приоритете — поиски детей и стариков, но иногда мы ищем и взрослых. Взаимодействуем с Главным управлением внутренних дел.
- Как вы начали контактировать с полицией?
О: Начали с районных отделов: звонили, спрашивали, предлагали свою помощь. Когда они увидели, что у нас действительно есть возможность и желание помогать, нас заметили.
М: Они увидели, что есть группа из пяти человек, которая постоянно пыталась помочь, понимая, что помощь не всегда нужна – например, если это какой-то криминальный случай. И мы консультировались. Тогда же мы выехали на первые масштабные поиски, хотя были еще дилетантами.
- Сейчас о вас так сказать нельзя: вы обучаете волонтеров поискам на разной местности, проводите тренировки…
М: Да, и мы начинали с самообучения, перенимали опыт отрядов из других городов. Мы понимали — когда ты ведешь людей в лес, это большая ответственность: надо, чтобы они там сами не потерялись. Кроме того, существуют разные виды поисков: городской, лесной. Иногда вообще не нужен никакой поиск, некоторых сбежавших из дома детей можно найти через соцсети! В июне мы проведем первый сибирский слет волонтеров, где будем учить участников работать с картами, навигационным оборудованием, отработаем поиски, проведем тренинги.
- Каких случаев пропажи людей больше: криминал, самовольные уходы из дома? М: По-разному. По моим ощущениям, процентов 50 несовершеннолетних сами уходят из дома, 20 — несчастные случаи, еще 20 — потерявшихся, и остальные 10 — те, которые, возможно, не найдутся никогда.
О: И понятно, что далеко не всегда можно определить, что же на самом деле случилось — было ли это криминалом или несчастным случаем. Иногда бывает страшно искать пропавшего. Мы начали практиковать выезды на поиски погибших, когда просит полиция. В этом случае мы можем не торопиться, поучиться. Но все равно — идешь и боишься, особенно если ищешь ребенка.
М: В будущем мы хотим запустить психологические тренинги для волонтеров и для детей, которые самовольно покидают дом или специальные учреждения — детские дома, социально-реабилитационные центры. Пытаемся создать новое направление и проводить профилактику, сейчас ищем на это средства. Например, мы для них проводили Школу безопасности. Они должны понимать, сколько сил, нервов и средств задействуется для поисков. О: Кроме того, нужно, чтобы они представили: вот ты сегодня сбежал, завтра сбежал.
А где гарантия, что в следующий раз с тобой не случится несчастье?
М: Кстати, чаще всего пропадают взрослые, затем пожилые, а дети — реже. Таких случаев, что ребенок ушел и заблудился в лесу, очень мало.
О: Правда, в последнее время участились случаи, когда дети пропадают из садиков. Недавно было: зимой двое ребятишек с ведерочками, с лопатками прошли три светофора, несколько улиц. И никто даже не обратил внимания, что дети трех-четырех лет так свободно передвигаются.
М: Очень волнует равнодушие многих людей. Наши коллеги в другом регионе даже проводили эксперимент: спокойно можно похитить у всех на виду маленького ребенка, как это, например, случилось летом в Томске. Если вы видите ребенка, который один, или пожилого человека, который явно находится в беспомощном состоянии, не поленитесь и подойдите к нему, спросите, нужна ли ему помощь.
- Чаще к вам напрямую обращаются родственники пропавших, или просят помощи в полиции?
М: По-разному. При подаче заявления в полиции предлагают дополнительно обратиться к нам. В случае, если человек обратился, мы рассматриваем его заявку и решаем, возьмемся ли мы за это дело. Сначала мы хватались за все, а сейчас выбираем. Очень неблагодарное занятие — искать человека, который просто выпивает с друзьями, пока его ищет, например, жена.
- Что вы можете посоветовать людям, у которых пропал близкий человек?
О: В первую очередь, нужно знать, что нет никакого закона о трех сутках. Мы бьемся с этим мифом все четыре года! Если вам кажется, что есть причины для беспокойства, в первую же минуту, в первую же секунду нужно писать заявление в полицию. Если в дежурной части не принимают заявление, нужно требовать письменный отказ. Потом уже нужно обращаться в волонтерские организации, привлекать родственников, друзей.
М: В любом случае, каждый наш поиск согласовывается с полицией, чтобы не навредить. Когда к нам приходит заявка, в первую очередь мы звоним в полицию. В 99 процентах случаев родственники говорят не все: у всех и всегда это положительная семья, идеальный ребенок, который никогда в жизни не пил, не курил и не мог уйти.
О: Звонишь в полицию, узнаешь, а у него десять приводов, три судимости…
М: А иногда бывает наоборот: в полиции сами просят нас пообщаться с родными: люди охотнее идут на контакт с волонтерами и нам говорят гораздо больше.
- Много ли людей пропадает в Новосибирской области по сравнению с другими регионами?
М: Нет. У нас обычная, средняя по стране статистика — не высокая и не низкая. У людей складывается иллюзия, что количество пропавших возросло. Оно не возросло, просто стали больше говорить об этом, поиски широко освещают СМИ — многие из них нам помогают, особенно в каких-то масштабных поисках. Есть и сезонный фактор: весной начинаются обострения у людей с психическими заболеваниями, в теплый период чаще пропадают дети, осенью — грибники, заблудившиеся в лесу. Спокойнее только зимой.
- Как можно стать волонтером «Доброспаса»?
М: В нашей группе «ВКонтакте» (https://vk.com/dobrospasnsk) есть анкета, можно ее заполнить и прислать нам. Мы включаем номера желающих в рассылку, через которую сообщаем о пропажах и поисках. Но связаться с каждым иногда не получается — не хватает времени. Смотрите новости о сборах в нашей группе. Всегда доступны наши телефоны 8-953-887-1777 или 8-952-945-8711. И еще — мы очень ждем людей, которые не только захотят участвовать в конкретных поисках, но и смогут заниматься организационной работой, готовить профилактические мероприятия.